В этом году заметно чаще на страницах газет упоминается имя Уралмашзавода. С надеждой говорится о позитивных переменах, происходящих на предприятии. Так, сообщалось, что в прошедшем 2005 году «Уралмаш» продал продукции примерно на 3 млрд рублей. Попробуем разобраться, насколько значителен этот успех?
В генеральной схеме развития производственного объединения «Уралмаш» до 2000 года, разработанной еще в 1985 году, при оценке базовых технико-экономических показателей того периода приводились отчетные данные по заводам объединения. Так вот, в 1984 году (заметьте, более 20 лет назад) Уралмашзавод изготовил и продал продукции в пересчете на нынешние цены почти на 40 млрд рублей. В том году было изготовлено 395 экскаваторов, в том числе 389 карьерных — знаменитых ЭКГ-5 и 6 экскаваторов шагающих. Между прочим, вес каждого шагающего «малыша» в среднем составлял около 5 тысяч тонн!
Нефтяникам и газовикам было поставлено 390 буровых установок. Надо отметить, что все нефтяные и газовые скважины глубиной более 2500 метров (а это все промыслы в Западной Сибири) бурились уралмашевскими установками. Для сведения тех, кто считает, что в те годы наши машины были малопроизводительными, но самыми тяжелыми в мире, скажем, что, например, тот же экскаватор ЭКГ-5 обладал в своем классе машин наименьшей металлоемкостью. А новый, уже к тому времени разработанный на его базе экскаватор ЭКГ-6,3 с ковшом емкостью 6,3 или 8 кубических метров (по выбору заказчика), выпуск которого намечался с 1995 года, имел производительность до 900—1150 кубометров в час против 780 кубометров у ЭКГ-5 при той же массе машины.
Шагающие экскаваторы с ковшом емкостью 40, 65 и 100 куб. метров, длиной стрелы 85, 100 и 125 метров при равной массе с американскими машинами превосходили их по производительности.
В том же 1984 году Уралмашзавод изготовил значительное количество технологического оборудования для металлургии, горнорудной и горнодобывающей промышленности, включая доменное, прокатное, агломерационное оборудование, прессовые и дробильно-размольные машины. Поставил несколько машин непрерывной разливки стали — таких, подобные которым сейчас закупаются нашими металлургами за рубежом.
Не следует забывать, что в дореформенные годы Уралмашзавод еще и содержал в исправном состоянии свой огромный жилой фонд и объекты социального обслуживания. И не только содержал — ежегодно строил и строил новое жилье, учебные, спортивные сооружения, объекты медицинского назначения.
За 20 лет гайдаровских реформ и деятельности новых «эффективных» собственников производственное объединение превратилось в несколько сравнительно небольших предприятий, а производство собственно Уралмашзавода упало до жалких 3 миллиардов рублей. А в структуре выпускаемой ныне продукции значительную долю составляют заготовки, отдельные части к машинам, которые собираются в Петербурге или вообще где-то в Италии, Германии. Одним словом, из завода машиностроительного «Уралмаш» стал превращаться в предприятие заготовительных и операционных переделов.
К сожалению, за исключениями, которые можно пересчитать по пальцам, уральское машиностроение все 1990-е годы сдавало свои позиции даже на внутреннем рынке. Машиностроительные предприятия теряли технологические возможности, а новомодные формы управления заводами усиливали эти тенденции. Заводы дробились, теряли заготовительные переделы, избавлялись от инструментальных, ремонтных служб, транспортных цехов.
Но как много в мире удивительного!
В то же самое время в странах Запада активно шел и идет процесс слияния крупных компаний в суперкорпорации. Потому что у такого монстра больше возможностей опередить конкурентов. Крупной структуре легче консолидировать ресурсы для реализации новых и новейших инвестиционных проектов, организовать исследования и разработку опытно-конструкторских работ.
У нас же до последнего времени торжествовала идея дробления заводов на мелкие. После такой «реструктуризации» даже простейшая тачка с одним колесом у нас из Франции, лопаты — из Финляндии, грабли — из Германии, а велосипед, как более сложная машина, — из Поднебесной. Если на Западе множество малых предприятий выполняют заказы крупных, изготавливая для них какие-либо виды комплектующих, то у нас малые предприятия зарождались как продукт распада крупных: на их же территории, за счет их мощностей и зачастую не в форме производственных структур, а каких-нибудь примитивных торгово-посреднических фирм, высасывающих последние соки предприятий-гигантов.
Нельзя не согласиться с мнением тех специалистов, которые считают, что беды нашего машиностроения проистекают из бездарного управления отраслью. Впрочем, и управлять-то некому. В составе правительства нет даже министра, отвечающего за машиностроение. Сами же заводы зачастую управлялись случайными людьми, целью которых было не развитие производства, а извлечение личного дохода. Поэтому «под нож» пошли и инженерные службы, в том числе такие «неприбыльные», как службы главного конструктора.
А ведь именно конструктору принадлежит ведущая роль в создании сложной техники. Нет конструктора — нет машины, а значит, нет и завода. Конструктор — это не обладатель диплома. Это талант, и он штучный. Конструктор — это флаг фирмы.
Недавно на телеэкранах прошел фильм «Битва за космос». На мой взгляд, в этом английском фильме очень ярко отражены роли творческой личности и государства в реализации инновационного проекта. Группы немецких, американских и советских инженеров решают одну и ту же задачу. Но у одних ракеты взлетают, а у других взрываются.
Предприятия Советского Союза развивались в условиях жесткого дефицита ресурсов. Тем не менее дальновидные руководители отраслей, понимая значение инженерных служб, вели кропотливую работу по их формированию.
И на «Уралмаше» в 1959 году на базе уже существовавших служб главного конструктора, технологических подразделений и заводских лабораторий был организован свой научно-исследовательский институт, осуществлявший разработку и внедрение технологических процессов по всем переделам машиностроительного производства. В сфере создания новой техники и технологий работали около 7 тысяч сотрудников.
Вот поэтому в те времена японцы покупали на «Уралмаше» не железные заготовки, а лицензии на производство установок непрерывной разливки стали. Буровыми установками Уралмашзавода в Советском Союзе пробурены самые глубокие скважины по программе сверхглубокого бурения. И американцы, и немцы не смогли достичь подобного. А мы сами отказались от программы изучения наших подземных кладовых. И, как сообщалось в печати, одна из таких суперскважин, размещавшаяся как раз у нас на Урале, уже демонтирована за ненадобностью.
Из законодателя мод на установки непрерывной разливки стали «Уралмаш» превратился в хорошего (пока) производителя запчастей, валков, а вот УНРС на Нижнетагильский металлургический комбинат поставила австрийская фирма.
В советские времена невозможно было даже представить, чтобы некий малозаметный европейский «карлик» вдруг всерьез взялся за модернизацию уральских домен, а «Уралмаш» при этом остался бы сторонним наблюдателем.
В начале 90-х годов прошлого века я был свидетелем такой картины. В цехе установок непрерывной разливки стали на Липецком металлургическом заводе один из руководителей цеха обратил наше внимание: «Вот эти машины ваши, уралмашевские, а вон та — немецкая (назвал и сегодня еще известную фирму). Намучились мы с ней. А потом ваши же ребята ее до проектных показателей доводили».
Сегодня «доводить» до ума некому. Того НИИтяжмаша — эффективного инновационного центра Уралмашзавода — уже нет. Но ведь без него даже инвестиции в виде нового технологического оборудования не дадут эффекта. Завод из машиностроительного в лучшем случае превратится в завод по изготовлению заготовок и полуфабрикатов для оборотистых конкурентов, по их же чертежам и технологиям.
Чтобы возродить Уралмашзавод, надо начинать с укрепления и развития утерянного инженерного центра, с укрепления в первую очередь службы главных конструкторов. Такой центр, объединенный в единый комплекс со сборочно-монтажным производством, сервисной службой, заготовительно-сварочным производством и главными механическими цехами, и может стать основой развития предприятия.
И тогда «Уралмаш» снова будет в своих цехах вести сборку и испытания машин по своим чертежам, а недостающие комплектующие при необходимости ему с благодарностью поставят фирмы Германии, Люксембурга, Италии. И тогда на стеле завода появятся новые ордена и знаки трудовых успехов коллектива.